У кого учился Гитлер

Руслан Лынев

Как западная демократия породила нацизм

Согласно либеральным представлениям, антиподом тоталитаризма является демократия западного типа с ее традициями парламентаризма, абсолютизацией частной собственности, уважением гражданских свобод. Однако недавняя история знает и оборотную сторону этого достояния человечества.

Тот, кто утвердил 22 июня как «День памяти и скорби», а не начала Великой Отечественной войны, преследовал очевидную цель – чтобы россияне чувствовали себя не столько наследниками победы Добра над Злом, сколько жертвами тоталитаризма.

Провозвестники нацизма

Одним из оплотов демократических ценностей принято считать Великобританию. Тем удивительнее может показаться, что именно этот оплот демократии стал для нацистов примером и идеалом как колонизации великих пространств, так и утверждения права «высшей расы» господствовать над этими пространствами, над расами «низшими», «слабыми» и «падшими».

«Я восхищаюсь английским народом, – говорил А. Гитлер. – В деле колонизации он совершил неслыханное». «Наша цель, – заявлял 23 мая 1939 года фюрер, – расширение пространства на Востоке. И это пространство на Востоке должно стать германской Индией». «Только у меня, подобно англичанам, хватит жесткости, чтобы добиться цели», – провозглашал он. Ему вторило его окружение: «Все то, что мы хотим претворить в жизнь, уже давно существует в Англии». Учиться у англичан гражданам Третьего рейха предписывалось на примере любимого Гитлером английского фильма «Жизнь бенгальского улана», просмотр которого был обязательным для всех членов СС.

Профессор М. Саркисьянц, прочитавший курс лекций об английских корнях германского нацизма, написал на эту же тему книгу. В ней он показал, что нацисты были не первыми, кого увлек британский опыт колониализма и расизма. «Нашими наставниками» называл англичан основоположник немецкой колониальной экспансии в Африке К. Петерс, считавший благом для человечества, что, благодаря англичанам, «не романец или монгол задают тон на земле, а именно германцы, каковыми мы и сами себя ощущаем». Разумным и справедливым он считал то, что «многие сотни тысяч людей в Англии могут наслаждаться досугом, потому что на них работают многие миллионы представителей «чужих рас».

Одним из духовных предтеч нацизма признан английский писатель и историк Томас Карлайль (1795-1881). «Нет ни одной основной доктрины нацизма, которой не было бы у Карлайля», – писал Anglo-German Review в 1938 году. «Сила – это право», «Для свободного человека характерен не бунт, а подчинение» – провозглашал он. Гармония, по Карлайлю, возможна лишь в том обществе, где «трудящийся требует от вождей промышленности: «Хозяин, нас нужно записать в полки. Пусть наши общие интересы станут постоянными… Полковники промышленности, надзиратели за работой, распоряжайтесь теми, кто стал солдатом!» Позже, в гитлеровском варианте, подобное называлось «привлечением немецкого рабочего на сторону национального дела».

«Кого небо сделало рабом, – учил Карлайль, – того никакое парламентское голосование не сделает свободным человеком». Ну а «черный имеет право быть принуждаемым к работе вопреки его природной лени. Худший господин для него лучше, чем вообще никакого господина». Что же касается одного из первых народов, ставшего жертвой англосаксонской экспансии, – ирландцев, то во время голода 1847 года Т. Карлайль предлагал выкрасить в черный цвет 2 млн ирландцев и продавать их в Бразилию.

Достойным предшественником как британских фашистов, так и германских нацистов следует признать также могущественного главу британского кабинета викторианской эпохи Б. Дизраэли (лорда Биконсфилда), провозглашавшего, что «расовый вопрос – «ключ к мировой истории». «Еврейская расовая замкнутость, – доказывал он, – опровергает учения о равенстве людей».

«Будучи евреем, – отмечала немецкая исследовательница А. Аренд, – Дизраэли находил совершенно естественным, что в правах англичанина есть нечто лучшее, чем в правах человека». Можно сказать, что Англия стала Израилем его мечты, а англичане – избранным народом, к которому он обратился с таким рассуждением: «Вы – хорошие стрелки, вы умеете ездить верхом, вы умеете грести. И то несовершенное выделение человеческого мозга, которое называется мыслью, еще не согнуло вашего стана. Вам некогда читать. Напрочь исключите это занятие.… Это – проклятое занятие человеческой расы». Несколько десятков лет спустя Гитлер словно конспектировал эти тезисы: «Какое счастье для правителей, когда люди не думают!.. В противном случае человечество не смогло бы существовать».

Ну а самым близким (и не только по времени) нацисты считают Х. С. Чемберлена. Его главный труд «Основы ХIХ века» главная нацистская газета Volkischer Beobachter позже назвала библией нацистского движения. Книга А. Розенберга «Миф ХХ века» – не только продолжение, но и переложение чемберленовских «Основ».

Сочтя Англию уже недостаточно энергичной для несения «бремени белого человека», Х. С. Чемберлен во время Первой мировой войны перебрался в Германию. Ее он счел более перспективной для дальнейшего расширения господства белой расы. При этом он продолжал утверждать, что обе страны «населяют два германских народа, которые добились больше всех в мире». Причем немцев он предлагал идеализировать «не в качестве народа-мыслителя, а в качестве народа солдат и торговцев».

Призывая, как и Дизраэли, брать пример с евреев в соблюдении расовой чистоты, Х. С. Чемберлен вместе с тем доказывал: «Уже одно их существование – это грех, преступление против священных законов жизни» и утверждал, что только арийцы духовно и физически превосходят всех остальных людей, и поэтому им по праву следует быть властителями мира. Именно он, английский аристократ и кабинетный ученый, увидел в «маленьком ефрейторе» Гитлере «исполнителя своей жизненной миссии и истребителя недочеловеков».

По словам Р. Гесса, со смертью Х. С. Чемберлена в 1927 году «Германия потеряла одного из величайших своих мыслителей, борца за германское дело, как написано на венке, возложенном от имени Движения». В последний путь Х. С. Чемберлена провожали гитлеровские штурмовики, одетые в униформу.

Свобода – привилегия господ

Но названные выше фигуры – это, так сказать, вершины на британском протофашистстком ландшафте. А что представляет собой сам ландшафт? Один из пионеров британского фашизма А. К. Честертон был не единственным, кто считал, что «основы фашизма лежат в самой британской национальной традиции», согласно которой «свобода – это привилегия нации господ».

Самыми ярыми носителями этой традиции были прежде всего большие и малые колониальные чиновники и офицеры, которым принадлежит первенство и в создании первых в новейшей истории концлагерей во время англо-бурской войны, и тайного общества «Потерянный легион», цель которого заключалась в установлении власти империи над всем «нецивилизованным» миром. Прообраз будущих войск СС прославлял Р. Киплинг, писавший, что в легионе могли служить «только люди с сердцами викингов».

Задолго до индусов, африканцев, аборигенов Северной Америки, Австралии и Новой Зеландии в «низшую расу» были зачислены коренные обитатели Британских островов кельты, покоренные вторгшимися из континентальной Европы англосаксами. Популярный в свое время писатель Ч. Кинсли жаловался на то, что в Ирландии его преследовали толпы «человекоподобных шимпанзе». «Будь у них черная кожа, – писал он, – было бы легче». А «ученый» Дж. Биддоу утверждал, что предками ирландцев были негры. Р. Нокс требовал исключить из числа европейских народов кельтов и русских, поскольку «кельтская и русская нации, презирающие труд и порядок, стоят на низшей ступени человеческого развития».

«Свобода – привилегия расы господ». Этот принцип культивировался не только в элитарных кругах Великобритании, но и в самых низших слоях общества, гордившихся своей принадлежностью к высшей расе по отношению к тем же ирландцам, индусам и т. д. и т. п. Замечено также, что родившееся в скаутском движении обращение к старшему «My leader», принятое нацистами как «мой фюрер», до начала 30-х годов в Англии употреблялось чаще, чем в Германии.

Фактором, стабилизирующем английское общество, ряд исследователей считает то, что даже малообеспеченные англичане в целом намного покорнее мирились со своим подчиненным положением, чем другие народы Европы. Как отмечал Тениссон, «это спасает нас от бунтов, республик, революций, которые сотрясают другие, не столь широкоплечие нации».

Примечательно, что за 140 лет до нацистских представлений о большевиках аналогичная пропаганда велась в Англии против французов, устроивших свою Великую революцию и олицетворявших в глазах англичан преступный, дикий, «особый подкласс существ», «особый подкласс монстров». Зато Й. Геббельс восхищался «национальной сплоченностью народа в своем стремлении сформировать единонаправленную государственную волю».

При этом, как признавал Дж. Ст. Милль, «мы восстаем против проявления всякой индивидуальности». Добровольное подчинение нормам «обычно принятого», подмеченное также А. Герценом, позволяло англичанам обходиться без государственного принуждения. Словесный камуфляж выражений типа «открытое общество», «свобода личности» и т. д. в этом по сути ничего не меняли. Еще одно свидетельство: «В Англии иго общественного мнения более тягостно, чем в большинстве других европейских стран».

Во время Второй мировой войны отмеченные выше особенности британского общества приводили к тому, что к интернированным иностранцам – жертвам фашизма в их странах в Англии относились жестче, чем к британским фашистам, т. к. последние считались патриотами Великобритании, в то время как первые – предателями своей страны.

«Интеллект отравил наш народ»

Многое нацисты постарались прямо позаимствовать из английского образования и культуры. При этом они взяли за основу прежде всего воспитание «расовой гордости и национальной энергии». В ходе этой перестройки Гитлер заявлял: «Мне не нужны интеллектуалы. Знание только испортит молодежь. Но учиться повелевать им придется непременно». Главным стала переориентация с получения знаний на тренировку тела и укрепление воли, а английский язык был провозглашен «языком безжалостного акта воли». Один из наставников будущих фюреров констатировал, что «английские гости предпочитают самые коричневые из коричневых школ» – т. н. «Наполас».

В докладе, сделанном в английском Королевском институте международных отношений, отмечалось, что «нацистские учебные заведения во многих отношениях построены по образцу наших английских public scools. Все их воспитание направлено на то, чтобы привить веру в непобедимость нации». Докладчик, сэр Роувен-Робинсон, отметил, что руководители школ «Наполас» – «в высшей степени славные люди».

Единственное, что поначалу снижало эффективность перестройки воспитания на английский лад, – это интеллект воспитуемых. «У нас его так много, что с ним одни трудности, – сетовал Геббельс. – Мы, немцы, слишком много думаем. Интеллект отравил наш народ». Как показало дальнейшее, этот недостаток во многом удалось преодолеть.

О некоторых странностях той войны

А теперь читатель вправе спросить: если все так, как выше описано, почему англичане все-таки объявили войну Гитлеру?

Во-первых, потому, что тот, нацеленный на завоевание восточных пространств и искоренение большевизма, вышел из-под контроля и позволил себе лишнее. Во-вторых, в истории Второй мировой войны до сих пор немало загадок. Достаточно напомнить лишь о трех. Первая – дюнкеркское окружение летом 1940 года 300-тысячной британской армии, разгромить и пленить которую для немцев было делом техники. Но они этого делать не стали, дав возможность англичанам эвакуироваться на свои острова. С чего бы? Об этом до сих пор идут споры.

Вторая загадка – странный полет ближайшего соратника Гитлера Р. Гесса в мае 1941 года в Великобританию. Явно для переговоров, но о чем – до сих пор держится в секрете, часть которого престарелый Гесс унес, загадочным образом кончив жизнь в тюрьме.

О третьей загадке широкой публике известно меньше. А она в том, что вермахт как оккупировал в 1940 году принадлежащие Британии Нормандские острова, так и удерживал их до окончания войны в 1945-м. Пять лет рядом развивались британский «Юнион Джек» и нацистское знамя со свастикой. Все эти пять лет здесь царила атмосфера, в которой немцы и англичане чувствовали себя так, будто между ними не было и нет войны.

По свидетельству американского журналиста Ч. Свифта, побывавшего на островах в 1940 году, побежденные – подданные гордой страны, вели себя с вежливым почтением, а немцы называли англичан «двоюродными братьями по расе». Уровень коллаборационизма и уровень безопасности немецких военных, ходивших безоружными, были самыми высокими в Европе. Британская администрация островов действовала как агентура гитлеровцев. Здесь были введены специальные законы против евреев. Некоторые островитяне принимали участие в издевательствах над заключенными концлагерей.

В июне 1945-го, когда война была позади, Министерство информации Великобритании заявило, что коллаборационизм на островах «был почти неизбежен». Никто из нормандских коллаборационистов не был привлечен к ответственности. Более того, 50 самых активных из них были тайно вывезены в Англию и отпущены на свободу, а члены местной администрации даже удостоились почестей. По мнению журналистки М. Байтинг, оккупация Нормандских островов была «экспериментальной площадкой оккупации всей Великобритании».

Все в прошлом?

От нас все настойчивее требуют смотреть в зеркало нашей истории, чтобы мы поняли, из какой бездны Запад хочет помочь нам выбраться. Но многие ли на Западе готовы посмотреть в собственные зеркала? Возьмем для примера электронную версию солиднейшей Британской энциклопедии, найдем в ней тему фашизма. Здесь весьма конкретно и подробно изложено об итальянском фашизме, испанском, сербском, хорватском, русском! О британском же – скупая строчка с сообщением о том, что в его рядах состояло 50 000 человек. И, разумеется, упор все на то же: надежным оплотом против всяких фашизмов-тоталитаризмов был и остается исключительно демократический Запад...

Между тем не кто иной, как Ф. Папен, последний германский канцлер накануне прихода к власти Гитлера, подчеркивал, что нацистское государство возникло, «пройдя до конца по пути демократии». На отсутствие непроходимой пропасти между ними указывал философ К. Хоркхаймер: «Тоталитарный режим есть не что иное, как его предшественник – буржуазно-демократический порядок, вдруг потерявший свои украшения».

К аналогичному выводу пришел Г. Маркузе: «Превращение либерального государства в тоталитарное произошло в лоне одного и того же социального порядка. Именно либерализм «вынул» из себя тоталитарное государство как свое собственное воплощение на высшей ступени развития».

Устарело? Кануло в историю? Возможно. Только у истории есть такое свойство – не уходить в прошлое насовсем.

Источник: Столетие