«Национальная политика нашего государства базируется на вредных предрассудках»

Михаил Ремизов

Главной темой недавнего заседания Госсовета стала профилактика ксенофобии и межнациональной напряженности в нашем обществе. У нас принято сетовать на отсутствие у государства последовательной национальной политики, что выражается, в том числе и в отсутствии профильного министерства, которое было в свое время упразднено.

Удельный вес радикально-националистических организаций в стране абсолютно ничтожен

Я бы сказал, что в свете заявлений по этой теме со стороны наших официальных лиц отсутствие специальных органов, отвечающих за реализацию стратегии государства в национальной сфере, как ни странно, представляется мне скорее благом. Потому что при том качестве идеологической и программной проработки национальной политики, которое мы видим на официальном уровне, любая попытка провести ее жестко, последовательно, системно и повсеместно будет абсолютно контрпродуктивна. В том смысле, что она будет иметь абсолютно обратный эффект. Потому что нынешние программные и идеологические установки в сфере национальной политики (насколько мы знаем о них из заявлений официальных лиц) базируются на нескольких, как мне кажется, достаточно вредных предрассудках.

Первый их этих предрассудков состоит в том, что источником проблем как таковых является этническая, расовая и конфессиональная нетерпимость. И прежде всего нетерпимость со стороны коренного населения в отношении приезжих, что называется словом «ксенофобия». Сюда же относится представление о том, что основным источником проблем являются идеологизированные группы радикалов, которые впрыскивают в общество инъекции ксенофобии. Получается, что ксенофобия как бы идет от них - от радикалов, которые начитались «плохих книжек» и которые из-за недостаточной цензуры в Сети могут общаться и накручивать друг друга, читать «плохие» тексты и заражать общество этим идеологическим вирусом.

Протест граждан вырастает из бытовых повседневных практик

Но если мы посмотрим на удельный вес радикально националистических организаций в нашей стране, то увидим, что он абсолютно несерьезен и ничтожен даже по масштабам тех выступлений, которые были в Москве и, подчеркну, в других городах России (не будем все сводить к Манежной площади, которая просто стала символом). Иными словами, тон задают отнюдь не идеологизированные радикалы, а собственно граждане. В основном это молодежь, не связанная с субкультурой. Субкультурная молодежь - это скины и фанаты или, например, байкеры, которые могут симпатизировать национализму. Однако по большей части это протест, не связанный с субкультурой.

Протест вырастает из бытовых повседневных практик. Это то, что в западной теории национализма называется «национализмом корней травы». То есть речь идет о национализме, который идет от повседневных коммуникаций и спонтанных чувств. Вот почему чисто пропагандистскими инструментами воздействовать на эту сферу невозможно. На сферу повседневных практик людей гораздо большее воздействие оказывают реальные социальные процессы, а не идеологическая пропаганда с одной или с другой стороны (как со стороны радикалов, так и со стороны официоза).

Главный риск сегодня - риск экспансии архаических укладов жизни и мышления

Первый фактор, который воздействует на нее большее всего, - это то, что можно назвать «новым переселением народов», то, что происходит по всей Европе и в России тоже. Речь идет о миграционной экспансии Юга, то есть экспансии со стороны носителей иных жизненных укладов. Их (эти уклады) можно назвать архаичными. Речь не идет о том, что какие-то культуры лучше, а какие-то лучше. Или что разные культуры имеют разную ценность. Просто процесс разложения родоплеменного строя - это крайне болезненный процесс, который вызывает массу социальных конфликтов (а иногда и социальных взрывов). Этот процесс становится почвой для достаточно жестких процессов в обществе и конкретно для нас создает риск архаизации общества в целом. Главный риск сегодня - это не опасность плохих идеологий как неких «идейных вирусов», а риск экспансии архаических укладов жизни и мышления.

Мы видим, что тон в этом задают выходцы с Юга. И проблема не в том, что русская идеологизированная молодежь начиталась плохих книжек, а в том, что русская молодежь начинает копировать модели поведения, которые они видят у приезжих. Например, формирование дружин-банд. Или привычка применять оружие в драках. Давайте вспомним советский период, когда молодежная дворовая среда всегда была очень жестока. Но оружие при этом не применялось. То есть в драках, как правило, не убивали и не калечили. В этих вопросах была своя этика. А сейчас все это напоминает уже войну на уничтожение, то есть превращается в «молекулярную гражданскую войну». Экспансия архаических социокультурных укладов и есть главный вызов модернизации, а вовсе не ксенофобия и не радикальный идеологический национализм. Проблема в том, что на этот вызов ответить достаточно непросто. Но его надо видеть. А всплески идеологизированного протеста являются лишь следствием этой болезни. В данном случае подавлять идеологизированный протест русской молодежи означает лечить тяжелую болезнь с помощью обезболивающего.